Саратовская специализированная коллегия адвокатов

У врачей существует одно из основных правил: «Не навреди». Пациент, вверяющий врачу свое здоровье, а может и жизнь, беззащитен. И врач не имеет права отказать ему в помощи, сказав: «Сами виноваты». Юриста, к которому обратился человек за помощью, также как и врача, меньше всего должно интересовать, почему этот человек попал в неблагоприятную для него правовую ситуацию. Тем более что о помощи просит человек престарелый, больной, ущербный.

Примером бездушного, а возможно, и неправомерного отношения врачей и юристов к такому социально незащищенному человеку является следующая история.

Проживала в Саратове бабушка. Звали ее Зоя Акимовна Баженова. За свои 90 лет пережила многое: и первую мировую войну, и революцию, голод, другую войну, опять голод, перестройку, а значит, снова голод. В 1944 году она впервые пришла на военный завод и с тех пор жизнь ее неразрывно была связана с этим заводом. Подумать только, 50 лет на одном рабочем месте. После выхода на пенсию возглавила совет ветеранов завода, а впоследствии — Октябрьского района Саратова.

За ее трудовые заслуги Саратовский Приборный завод выделил ей однокомнатную квартиру на улице Радищева, где она жила со своим сыном. В 1975 году сын трагически погиб. Это горе надломило Зою Акимовну. Но, как говорится, время лечит, и общественная работа снова вернула ее к жизни. Никого у нее в городе не осталось, лишь сестра Нина 1917 года рождения, проживающая в Самаре. Сестры не виделись много лет, но возраст и материальное положение не позволяли проживать вместе.

Последние три года бабушка Зоя практически не выходила из дома, передвигаться без посторонней помощи ей было все труднее и труднее. И снова этот же завод, (теперь он уже назывался Приборомеханический) не оставил своего ветерана. На добровольных и безвозмездных началах работники приходили к ней, приносили продукты, убирали в квартире, поздравляли с праздниками и днем рождения.

Никто теперь уже не скажет, каким образом в 2000 году в жизни бабушки появился новый человек. Соседка, проживающая ниже этажом, стала чаще бывать у нее в квартире. Так или иначе, в августе этого года нотариус оформил завещание, согласно которого квартира пенсионерки завещана некой Гуманской О. М.

Ничего об этом заводчанам не было известно, и руководство по-прежнему предоставляло помощь бабушке, выделяло деньги, путевки в санаторий.

Но однажды, в августе 2001 года, Зоя Акимовна позвонила в Совет ветеранов завода и попросила срочно прийти к ней домой. Она рассказала жуткую историю. Оказывается, соседка год назад начала ее «обработку». Долго и настойчиво она убеждала, что лучше ее никто не сможет обеспечить спокойную и безбедную старость бабушки, достойно проводить ее в последний путь. Поверила Зоя Акимовна в обещания соседки, попросив только об одном: не оставлять ее без помощи до последнего часа. Так и родилось завещание. Да только в нем не было ни слова о пожизненном содержании завещателя. Да и Гуманской Ольгой Михайловной оказалась не соседка, а ее взрослая дочь, преподаватель Саратовского госуниверситета, которая никогда и в глаза не видела Зою Акимовну.

Итак, завещание подписано, и бабушка надеялась, что обрела хоть одну родственную душу. Но правильно сказано в писании: «И враги человеку домашние его». Сразу же после оформления завещания ни соседка, ни тем более ее дочь больше с бабушкой не общались. Только спустя год бабушка рассказала своим друзьям-ветеранам о том, как обращалась с ней соседка. Имея ключи от квартиры, она могла приходить в любое время, но приходила за все время два-три раза. После очередного ее визита из шкафа пропали 2000 рублей, отложенные на похороны. Бабушка уже еле передвигалась, слышала и видела плохо. Она понимала, что соседка приходит лишь для того, чтобы удостовериться, жива ли завещательница. Последний случай был вообще диким. Соседка отключила в ее квартире воду, очевидно, опасаясь, что старый человек устроит потоп, забыв выключить кран. Соседка жила ниже этажом и очень беспокоилась за свою квартиру, совершенно не думая, как больная старушка будет существовать в этих условиях. Полуслепая, с трудом передвигая ноги, Зоя Акимовна, чтобы утолить жажду, была вынуждена черпать воду из сливного бачка.

Все это она рассказала председателю Совета Ветеранов завода Ботову С. А., который активно стал участвовать в судьбе своей подопечной. Во-первых, добился выделения на заводе ставки для постоянного патронажа, сменили дверь в квартиру на железную, поменял замки. Выяснил мнение сестры Нины Акимовны. Та из Самары прислала заверенное нотариусом заявление, согласно которого сестра не возражает против оформления опекунства со стороны завода.

Руководство приборомеханического завода, совершенно не претендуя на квартиру, полагало, что опека — лучшая возможность обезопасить бабушку от вмешательства недобросовестных людей, но прежде чем решать вопрос об опеке, необходимо выяснить мнение врачей о состоянии опекаемой. Для этой цели заводчане обратились в Городской психоневрологический диспансер. Учитывая, что бабушка была «неходячая», комиссия из трех человек прибыла на квартиру и провела обследование ее психического состояния. Полтора часа комиссия «экзаменовала» пожилого человека. Зоя Акимовна помнила все события, начиная с революции. Но не смогла правильно ответить на два вопроса: какой был день недели и сколько стоит килограмм сахара. Причем назвала стоимость в 18 рублей, хотя, по мнению врачей, он стоил 11 рублей. Примечательно, что, узнав об этом, бабушка пошла на кухню и принесла коробку от сахара–рафинада, где имелась бирка с ценой 18 руб.

И, тем не менее, комиссия признала, что «Баженова З. А по своему психическому состоянию не может понимать значения своих действий и руководить ими». Об этом сделана запись в книге, выдана справка. Клеймо «психбольная» было поставлено. Старушка, понимая, кто является для нее единственной надеждой и опорой, принимает решение завещать свою квартиру родному заводу. Во тут- то и начались мытарства.

Вроде бы чего проще, оформляй новое завещание, которое автоматически отменяет старое. Однако нотариус Бабанова, куда обратился Ботов С. А., сообщила, что без справки психиатра оформление не состоится. Чтобы раз и навсегда выяснить психическое состояние старушки, Ботов С. А обратился в Саратовскую областную психиатрическую больницу, где, по мнению самих психиатров, обследование производится более квалифицированно. Комиссия из четырех человек за два часа выяснила не только вопросы «понимания значения своих действий» но и здоровья обследуемой в целом. Вывод был однозначным: «психически здорова». Справка об этом действует только один день, и бабушку срочно везут к нотариусу. Побеседовав с бабушкой, нотариус Бабанова убедилась, что завещатель находится в здравом уме и трезвой памяти. Помнит, какое сегодня число, называет причины изменения первого завещания, знает, кому хочет завещать второй раз. Надо справку о состоянии — пожалуйста. Поначалу справка из больницы не вызвала сомнений. Но, узнав, что имеется справка с «клеймом», ранее выданная в диспансере, нотариус предлагает снова туда свозить бабушку и получить новую, без «клейма». Кстати, нотариус в присутствии завещательницы позвонила городским психиатрам по телефону, поинтересовалась, почему те признали отклонения, ведь бабушка-то здорова, на все вопросы нотариуса отвечает четко и ясно. Положив трубку, сказала: «Поезжайте в диспансер, вас ждут. Это пустая формальность». Ботов покряхтел и на заводской машине повез бабушку Зою в диспансер на Первомайской. И тут снова проблема. Председатель комиссии категорично сообщила, что старушку недавно уже смотрели, другого ответа не ждите. А узнав, что в этот же день ее уже смотрели областные психиатры и признали психически здоровой, возмутилась: «Что ж вы голову морочите, езжайте обратно, нотариус обязана при наличии этой справки оформить завещание». «Так ведь не оформляют, выдайте свою, это пустая формальность». «Ничего после областного обследования мы выдавать не будем». В общем, нарушена субординация. Задета честь мундира, ведомственные амбиции и все такое.

Зададимся вопросом: "Почему именно заключение врачей гордиспансера является для нотариуса основанием для выполнения правовых действий? Не является ли это очередной, искусственно созданной монополией? Как потом стало известно, существует какая–то рекомендация для нотариусов, которыми им предписывается принимать во внимание только мнение психиатров города.

Далее мытарства не кончились. Нотариус Бабанова никак не хотела брать на себя ответственность. В приватной беседе она подсказала выход: «А почему бы вам не оформить завещание у другого нотариуса? Более того, вы можете доехать до ближайшего поселкового Совета, где обычный чиновник может оформить такое волеизъявление». В район конечно бабушку не повезли, а стали ездить по нотариусам города. Но они все, как сговорившись, отправляли бабушку по месту жительства. На вопрос — почему, опять ссылка на некие разъяснения. Однако в Основах законодательства о нотариате ничего по этому поводу не сказано.

Но все-таки один «добрый» нотариус нашелся, в соседнем районе, которая согласилась побеседовать с бабушкой и не потребовала справки. Она попросила сопровождающих оставить ее наедине с завещательницей. О чем они говорили, уже никто не скажет. Важно одно, что перед тем как остаться в кабинете, Зоя Акимовна умоляюще попросила Ботова.: «Не оставляйте меня, я боюсь, что меня снова посчитают ненормальной». Она готовилась к этому собеседованию, как к экзамену. Ее интересовало все, какое сегодня число, сколько стоит картошка, в каком году президентом избран Путин. Через полчаса нотариус позвала Ботова и в присутствии «обследованной» безапелляционно заявила: «Да она у вас ненормальная». Зоя Акимовна так и рухнула на пол. Естественно, она все слышала и понимала. Экзамен она не прошла, на нее снова поставлено клеймо, теперь уже юристом.

Старушку на руках вынесли из кабинета и отвезли домой. Вечером вызвали «скорую» и отвезли в больницу. Кстати, в больнице она снова просила врачей оформить завещание. Но дело было в субботу, а такие документы, как объяснили заводчанам, подписываются главврачом с предварительным согласованием с членами комиссии из 6 человек.

А в воскресенье она умерла…

Хоронил Зою Акимовну весь завод, изготовили памятник, устроили поминки. Соседка со своей дочерью появились в квартире ровно через 10 дней. Деловито, по хозяйски осмотрели квартиру, объявили Ботову, что ветеранский патронаж кончился, и в чьей-либо помощи они не нуждаются. По их заявлению нотариус опечатала квартиру, обеспечила охрану имущества. Все было сделано на редкость быстро и на основании закона. Заводчане поначалу обивали пороги юристов и чиновников. Но те советовали обратиться суд. Перспектива оспорить заключение врачей и отказ нотариуса, была «нулевая». Формально нарушений закона не допущено. А то, что наследодательница умерла, так и не зарегистрировав своего волеизъявления.… Так все в руках божьих…

В свое время один из очередных вождей говорил: «Был человек, была проблема. Нет человека, нет проблемы». Проблема осталась. Проблема социальная, юридическая, человеческая.